В полумраке комнаты, где свет свечей отражался в хрустальных каплях на потолке, две фигуры стояли рядом — словно воплощение света и тени, утончённой грации и соблазнительной тайны. Их крылья заполняли пространство, белоснежные с золотым мерцанием переплетались с серебристо-темными, отбрасывая на стены сияющие и дымчатые тени.
Обе ДЕВУШКИ были потрясающе прекрасны, но в их красоте не было вражды — только притягательное равновесие. Та, что сияла, излучала тепло и нежность — её волосы были платиновыми волнами, ниспадавшими на тонкие плечи, глаза — голубые, как небеса, мягко смотрели на подругу. Она стояла легко, почти невесомо, словно касалась земли лишь по привычке.
Вторая, в тонком шёлке тёмного лунного оттенка, смотрела на неё с лёгкой улыбкой — уверенной, игривой, понимающей. Чёрные волосы с фиолетовым отблеском струились по спине, оттеняя розово-золотую кожу и крылья, пульсирующие в полутьме. Она стояла ближе, чуть наклонившись, будто шептала что-то своей светлой сестре, и их взгляды пересеклись — мягко, напряжённо, со скрытым электричеством.
Комната будто затаила дыхание. Тонкие одежды мягко обтекали их тела, подчеркивая изгибы и лёгкие движения. Их крылья — расправленные, грациозные — касались друг друга, как прикосновение шелка к шелку. Это была сцена, в которой не было ни пошлости, ни вульгарности — только утончённая чувственность, гармония противоположностей и напряжённая, завораживающая красота.
Голые, Большие сиськи, школьницы, европеоидные с ангельскими крыльями
